Over The Rainbow, рок-группа: «Мы остаемся теми, кем мы были»

В августе 2008 года четыре бывших музыканта группы Rainbow воссоединились и решили снова «задать жару». Проект Over The Rainbow объединил музыкантов таких групп, как Diо, Rainbow, Deep Purple, Black Sabbath и Alice Cooper: Джо Линн Тернер, Бобби Рондинелли, Пол Моррис, Грег Смит и сын легендарного Ричарда Блэкмора – Юрген. Легендарные музыканты ответили на вопросы наших посетителей.

– Хотелось бы из первоисточника узнать детали этого уникального решения. Кто был инициатором? Кого сегодня можно назвать основателем?

Джо Линн Тернер: Промоутеры без конца спрашивали меня, когда же, наконец, группа Rainbow объединится, когда же возродится этот коллектив. Такие просьбы звучали настолько часто, что я начал обзванивать всех участников бывшей группы из разных составов. Таким образом, эта идея материализовалась, и Over The Rainbow возродился в том виде, каком вы сейчас его и видите.

– А с Ричи вы сегодня общаетесь как коллеги или как конкуренты? И общаетесь ли вообще?

Д. Л. Т.: Ричи очень рад, что его детище под названием Rainbow продолжает жить. Сейчас он занимается своей собственной музыкой.

Грег Смит: Он также очень рад, что другое его детище – Юрген – продолжает играть в этом проекте.

– Почему вы изменили название? Чтобы разграничить старое и новое?

Д. Л. Т.: Дело в том, что в оригинальном составе был Ричи Блэкмор, а сейчас его нет. Мы думали о разных вариантах названия: Rainbow-2, «Rainbow. Вторая часть» и так далее, – но поняли, что Over The Rainbow – это наиболее подходящее название для теперешнего проекта.

– Как сегодня вы определяете свой стиль? Влияет ли время на музыку, которую вы играете?

Д. Л. Т.: Мы определяем наш стиль как мелодик-классик-рок, и он всегда был таковым. Мы просто продолжаем традицию, преподносим музыку Rainbow в том виде, каком она была когда-то и какой она существует в настоящие дни. Новая команда, новые музыкальные тренды никак на нас не влияют, потому что мы остаемся теми, кем мы были. Еще давно один музыкальный журналист впервые определил наш стиль как мелодик-хард-рок. Это название наиболее подходящее. Может быть, мы даже являемся пионерами этого направления, потому что в нашей музыке есть песня, мелодик, необходимая жесткость, мощь – в общем, все, что включает в себя это название.

– Влияет ли ваш богатый опыт на ваше отношение к музыке? Если да, то что изменилось?

Д. Л. Т.: Мы очень много репетируем и вместе, и каждый отдельно. И, безусловно, считаем, что наш исполнительский уровень очень высок. Мы не относимся к числу тех команд, которые выходят на сцену просто ради того, чтобы получить за выступление какие-то деньги. Мы очень серьезно относимся к тому, что делаем.

– О чем сегодня вы пишете песни? Что вас волнует?

Г. С.: Сейчас говорить о написании нового материала рано, потому что мы находимся в гастрольном туре. Мы сконцентрированы на выступлениях, на работе «вживую». Но когда будет закончена гастрольная часть, мы все соберемся в студии. И я уверен, что через какое-то время, когда мы вновь приедем в Россию, то уже порадуем наших поклонников новыми написанными песнями.

Пол Моррис: Мы привносим в группу нечто новое. Все из нас за эти годы успели накопить достаточно большой музыкальный багаж. Соответственно, каждый вносит свое в теперешний состав группы. Не стоит рассматривать того же Юргена Блэкмора просто как потомка Ричи. Это абсолютно самобытный музыкант, со своим лицом, который опять же приносит в коллектив свою лепту. Поэтому то, что происходит в рамках новой возрожденной группы, – это обмен опытом, концентрация совместных знаний для дальнейшей работы.

– После успешного тура по России жителей каких стран будете радовать своими выступлениями?

Д. Л. Т.: Это будет практически вся Европа: Франция, Испания, Германия, Финляндия, Турция, Великобритания, Греция, Литва.

– За время тура по России вам удалось выучить какие-нибудь русские слова?

Д. Л. Т.: Чуть-чуть. (Произносят по-русски и смеются.)

– У вас очень плотный гастрольный график. Оставляет ли он время для личной жизни?

Д. Л. Т.: Конечно, нет.

– Чем занимается группа в свободное от работы время?

Д. Л. Т.: Обычно спит. Отдыхает в горизонтальном положении.

– А были ли мысли написать о себе книгу?

Д. Л. Т.: Идея такая, безусловно, есть, и она понемногу воплощается. Я уже порядка трех лет наговариваю какие-то отрывки и мысли журналистам, а они все это записывают.

– Что знаете вы о российском роке? Есть ли те, кого вы слушаете?

Д. Л. Т.: Ну, это старые команды, работавшие в конце 80-х годов: «Мастер», «Черный кот», «Парк Горького». За счет языковых трудностей сложно вспомнить сейчас имя гитариста, который мне реально понравился. Есть еще такие «Красные Элвисы».

– Кто были вашими «учителями» в музыке? Услышав кого, вы решили, что будете этим заниматься?

Г. С.: Хотите верьте, хотите нет, но для меня таким толчком стало творчество Deep Purple.

П. М.: На меня повлиял альбом Who's next. Я начинал чуть ли не с кантри, потом появились Элвис, «Битлз» и «Стоунз». И по сей день моими кумирами вокала остаются Пол Роджерс и Роберт Лан.

Бобби Рондинелли: Моим первым барабанным кумиром был Ринго Стар, потом – барабанщик группы Queen, затем Митч Митчел и Джон Бонэм.

Юрген Блэкмор: Для меня творчество началось с Rainbow. Я наблюдал, как эта группа выступает, стоял за сценой, видел, как это все происходит. Потом увлекся творчеством Эдди Ван Халена.

– Юрген, в каком возрасте ты впервые попал на концерт отца?

Ю. Б.: Я хорошо помню самый первый концерт, но не помню, когда точно это было. Где-то в семидесятые, вроде бы в 74-м году.

– Насколько сложно заявить о себе, имея такого звездного отца?

Ю. Б.: Очень тяжело, потому что поневоле ты всегда находишься в тени собственного отца. И это происходило чуть ли не с юных лет, когда еще не думаешь заниматься музыкой. С началом творчества наличие звездного родителя открывает перед тобой одну дверь, но захлопывает три другие. Потому что когда люди узнают, что ты сын такого знаменитого человека, то они начинают к тебе относиться с некоторым предубеждением, говорят, что он хочет пойти по папиным стопам, он всего лишь копирует, он этого не добьется и так далее. Это делает весь путь значительно более сложным.

– Есть ли у вас дети, которые так же не побоялись пойти по папиным стопам?

Ю. Б.: У меня есть дочь, ей 20 лет, она занимается классической игрой на фортепьяно, играет на гитаре, но петь передо мной точно не будет.

Г. С.: У меня есть шестилетняя дочь, она начала брать уроки фортепьяно и танцев.

Б. Р.: У меня есть дочка и даже уже внучка. И та, и другая немного поют. Но это явно не станет их куском хлеба.

Д. Л. Т.: У меня есть дочь, ей 14. Она занимается пением. Подождем еще несколько лет, посмотрим, что из нее получится.

П. М.: У меня есть дочь, она живет в Германии и, кстати, появилась еще до того, как я познакомился с Юргеном Блэкмором. Я хотел бы поблагодарить Рондинелли, что из-за него я оказался в Германии, и там у меня появилась дочь.