Закон преткновения: почему государство не может защитить жертв домашнего насилия (видео)

В последние несколько недель широко обсуждаются сразу несколько шокирующих эпизодов домашнего насилия. Одна из последних трагедий произошла буквально на днях — 7 марта 17-летняя Анастасия из Новосибирска скончалась от 35 ножевых ранений в шею. По данным следствия, нанес их ее молодой человек, с которым они жили вместе. Неделей раньше в Екатеринбурге соседи спасли жизнь 22-летней девушке, которую сожитель бил и душил на протяжении полутора часов, а чтобы скрыть следы преступления, попытался поджечь квартиру: положил на линолеум разогретую электрическую плитку. Параллельно с этим идут суды по делу Веры Пехтелевой из Кемерово. Она была убита в январе 2020 года, но резонанс чудовищный случай получил сейчас, когда стало известно, что бывший парень истязал ее несколько часов, а соседи всё это время пытались спасти девушку, но полиция так и не пришла на помощь.

На государственном уровне уже не первый год обсуждается законопроект, направленный на защиту жертв домашнего насилия. Однако дальше обсуждений дело никак не идет — закон не принят и у него все еще много противников. Мы разобрались, что происходит сейчас и почему ситуация не движется с мертвой точки.

Что говорит статистика

Прежде чем говорить о домашнем насилии, нужно разобраться, что именно мы понимаем под ним. И проблема начинается уже на этом этапе.

— В Российской Федерации нет легального термина «домашнее насилие», не существует такого определения, поэтому, когда кто-то задает вопрос о статистике, — это вопрос, кому на кого нравится ссылаться, ибо никто не знает, какая сфера преступных деяний и правонарушений относится к домашнему насилию, — говорит правозащитница и сооснователь сети взаимопомощи женщин «ТыНеОдна» Алёна Попова. — Например, МВД нам говорит, что порядка 50 тысяч жертв домашнего насилия в год. Это по официальным данным — заявления, которые подают.

Она говорит, что остается неясным, как именно считают статистику в МВД, — в полиции не раскрывают методику правозащитникам. Правозащитники ориентируются на данные Росстата, полученные ведомством в 2011 году. Отчет десятилетней давности по-прежнему можно считать актуальным — в нем учитывались данные о женщинах, подвергавшихся домашнему насилию хотя бы раз в жизни. То есть это событие останется с ними навсегда.

— Вербальному насилию подвергались в своей жизни более трети российских женщин (38%), — сообщает ведомство. — О случаях физического насилия сообщала каждая пятая (20%), и 4% женщин сказали, что в их жизни бывали случаи, когда их нынешние или бывшие партнеры силой заставляли их вступить с ними в половую связь против их воли.

Эта статистика говорит только о женщинах, но есть еще и дети, которым тоже достается. Даже если детей не бьют, но они видят драки родителей, — пережитый в детстве опыт насилия является признанным фактором последующей вовлеченности в отношения, сопряженные с насилием. 45% женщин, подвергавшихся насилию со стороны партнера, сказали Росстату, что они были свидетелями жестокого обращения в семье в детстве. Среди женщин, которые, будучи взрослыми, с домашним насилием не сталкивались, в детстве его наблюдали лишь 18%.

Попробуй уйти

Депутат Госдумы, заместитель председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина говорит, что самые распространенные причины убийств женщин — развод или разрыв отношений, раздел имущества и преследование женщины после расставания.

Законопроект о семейно-бытовом насилии, который уже давно обсуждается, но до сих пор не принят, предполагает появление охранного ордера — запрета на приближение к своей жертве. Выписать его могут даже в случае, когда пара всё еще проживает вместе, — по заявлению потерпевших обидчика могут отселить. В некоторых странах такая практика уже существует, в том числе у наших ближайших соседей — в Казахстане и Узбекистане.

— Уже доказано, что большинство трагедий со смертельным исходом происходит после первого обращения жертвы в полицию, — говорит Оксана Пушкина. — Чтобы предупредить такие случаи, полиция и суд смогут выносить защитные предписания сроком от 1 до 12 месяцев. На это время обидчику могут предложить покинуть квартиру, даже если он является собственником жилья. Кроме того, правонарушителю запрещается преследовать пострадавшего, приближаться к нему на расстояние, установленное судом, но не менее чем на 50 метров, его заставят передать пострадавшему его личное имущество и документы, если он их удерживает.

Критики законопроекта недовольны тем, что он допускает принудительное отселение даже собственника жилья. Пушкина объясняет, что при разработке этой нормы авторы законопроекта исходили из того, что Конституция РФ гарантирует каждому человеку право на личную неприкосновенность. И значимость права человека не подвергаться жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению несоизмеримо выше права распоряжаться и пользоваться частной собственностью.

Еще один вариант защиты жертв от преследования — помещение в кризисный центр или убежище. Сейчас такие проекты есть, но держатся они в основном на плечах неравнодушных граждан. В этом материале можно прочитать, как живет такой центр в Красноярске.

Полиция не помогает

По данным все того же отчета Росстата, 26% жертв домашнего насилия никому о нем не сообщают, а большинство рассказывают лишь родственникам и друзьям. К врачу после пережитого насилия обратились 6% женщин, к юристу — 2%, в правоохранительные органы — 10%. Но, как показывает практика, даже обращение в полицию не гарантирует безопасность.

Наталья Чернышева из Новосибирска в полицию обращалась, но ее это не спасло. 27 января прошлого года женщина была убита. В преступлении обвиняют ее бывшего сожителя Рустама Фатуллаева, в январе этого года его дело было передано в суд. По версии следствия, он подкараулил бывшую в подъезде и напал на нее с ножом. Он признал вину и объяснил, что «находился в состоянии аффекта и очень большого расстройства».

За полторы недели до убийства беременная Наталья ушла от Рустама из-за побоев. И заявила на него в полицию.

— 15 января текущего года в полицию поступило заявление от 33-летней жительницы Октябрьского района Новосибирска о том, что в ходе конфликта 34-летний сожитель нанес ей телесные повреждения, — сообщили в пресс-службе ГУ МВД России по Новосибирской области через три дня после трагедии. — Сотрудники полиции опросили обоих участников инцидента. Для установления степени тяжести вреда здоровью и последующей квалификации произошедшего деяния женщина была направлена на судебно-медицинскую экспертизу.

После убийства Натальи в полиции начали служебную проверку в отношении сотрудников, которым была поручена отработка заявления от 15 января, но о результатах проверки не сообщалось.

Проверка в отношении полицейских, которые дежурили в ночь убийства Веры Пехтелевой, закончилась возбуждением уголовного дела — они так и не приехали на вызов, хотя соседи семь раз звонили на номер 112. Первый звонок поступил около 04:55, когда девушка еще была жива. Последний — через полтора часа, уже с сообщением о смерти. Впоследствии судмедэксперт нашел на теле Веры более ста повреждений.

Сейчас начальника смены дежурной части и старшего оперативного дежурного отдела полиции «Ленинский» судят по ч. 1 ст. 293 УК РФ «Халатность» (наказание — до 120 тысяч рублей штрафа или исправительные работы). Первое заседание по этому делу прошло 26 февраля 2020 года. В зале суда гособвинитель ходатайствовал о возвращении дела прокурору для переквалификации на вторую часть статьи, которая предусматривает до пяти лет лишения свободы, если халатность привела к причинению тяжкого вреда здоровью или смерти человека. Об этом суд также попросили родственники убитой Веры.

— Результатом преступного бездействия служителей закона стала оборвавшаяся жизнь девушки. Оправдания этому нет. А значит, неотвратимость и суровость наказания для блюстителей закона должна стать соразмерной совершенному ими преступлению, — подчеркнула Оксана Пушкина в беседе с порталом NGS42.RU. — Разрабатываемый нами законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия» предусматривает порядок действий для сотрудников полиции. Но если и дальше они не будут приезжать на вызов, то тут ни один закон не спасет жертву.

Бывший сожитель Веры Владислав Канюсов сейчас тоже на скамье подсудимых. Он обвиняется в совершении преступления по ст. 105 ч. 1 УК РФ «Убийство». Друзья и родные погибшей хотят, чтобы статью переквалифицировали и судили его за убийство, совершенное с особой жестокостью.

На каком этапе закон?

Алена Попова говорит, что за последние 10 лет 40 раз вносили разные версии законопроекта о семейно-бытовом насилии. Последняя версия была готова в 2017 году. Потом законопроект попал в Совет Федерации, где претерпел изменения, шокировавшие как составителей и сторонников, так и ярых противников.

— Совет Федерации взял, кастрировал наш законопроект, сделал его вообще неработоспособным, — считает Алена Попова. — Превратил определение домашнего насилия в формулировку, которая исключает физическое насилие. У них в определении это звучит так: домашнее насилие — это деяние, то есть действие или бездействие, не содержащее признаков правонарушения или уголовного преступления. <...> Или, например, они полностью вычеркнули из нашего законопроекта термин «преследование». И вот этот кошмар, хитрый PR-ход они выложили на всеобщее обсуждение. Что случилось дальше? Дальше пришли мы, посмотрели этот аппендикс кастрированный и сказали: «Мы против этого аппендикса, мы только за наш идеальный вариант». Пришли наши противники, посмотрели этот аппендикс и сказали: «Боже, это же вообще полнейшая чушь». Все выступили против этого законопроекта. И теперь у людей в головах полнейшая каша.

Авторы законопроекта продолжают биться за свою версию. Оксана Пушкина говорит, что дорабатываются и законы-спутники, подавать пакет документов будет, скорее всего, Совет Федерации, а желающие депутаты могут стать соавторами. Но в какой срок и в какой версии законопроект будет внесен в Госдуму — неизвестно.