«В меня попали не осколки бомбы, а кости самого смертника». Теракт в Домодедово — как это было

24 января 2011 года в московском аэропорту Домодедово прогремел взрыв. Бомба, начиненная шариками от подшипников, сдетонировала в зоне прилета международных рейсов. Взрывное устройство активировал террорист-смертник — он находился в зоне, где встречающие ждут пассажиров после получения багажа и прохождения таможенного контроля. Погибли 37 человек, еще 172 получили ранения.

MSK1.RU нашел людей, которые в тот день находились в Домодедово. Среди них — сотрудница аэропорта, чье сообщение в Twitter со словами: «Молитесь, у нас на работе взорвали бомбу» — облетело весь мир.

Что происходило в те минуты в здании аэропорта и как россияне узнали о теракте из соцсетей — публикуем воспоминания очевидцев. А также рассказываем, кого и как наказали после трагедии.

— Мы с деловым партнером стояли в зоне прилета — там, где всех встречают. Уже потом следователи показывали мне скриншот с камер видеонаблюдения — бомба взорвалась в 5–6 метрах слева от меня. Мгновение после взрыва — и я на полу. В сознании, только ужасный звон в ушах был. Клубы черного дыма, вокруг лежат люди...

Я весь был в запекшейся крови. Эта мелкая кровавая взвесь осела на пальто, на всего меня... На мне были джинсы, и первое, что я заметил, — они порваны на левой ноге. Крови поначалу было не так много, из-за шока я не понял, что ранен. Даже смог встать. Позже узнал, что мне очень повезло стоять сбоку от террориста: поражающие элементы полетели в основном вперед и назад.

Все ринулись к выходу. Кто-то, заметив, что у меня сильно кровит нога, посоветовал перетянуть ремнем. На улице я увидел машину скорой помощи. Эта бригада стояла у аэропорта еще до взрыва: возможно, кто-то вызвал. В машине медиков не было, только водитель, и когда я к нему подошел, то он сначала не понял, что случилось, откуда столько шума.

Из-за болевого шока я ничего не понимал. Водитель осмотрел ногу, сказал, что внутри осколки. У меня настолько странным было состояние, и этот адреналин... Я даже сказал водителю: «Забинтуйте ногу, и я пойду, дальше буду делами своими заниматься». Конечно, никто меня не отпустил. Я уехал вместе с еще одной пострадавшей на одной из первых скорых, которые примчались к аэропорту.

Когда мы подъехали к больнице, выйти сам я уже не мог: болевой шок отступил, нога совсем отказала.

Меня до сих пор иногда спрашивают, как нога, а я забыл уже. Кажется, некоторые о произошедшем даже чаще вспоминают, чем я. Для меня это был своего рода переломный момент, после него многое изменилось и в личной жизни, и в работе. Конечно, страшная трагедия, но как к ней относиться... Так случилось, что ж.

— В 2011 году я работал водителем в одной компании, нужно было встретить аудитора. На место приехал за полчаса до прилета рейса, ждал своего пассажира. Полчаса прошло, но он задерживался, долго не мог получить багаж.

Помню крики, стоны, столб пыли... Я оказался не в самом эпицентре, а ближе к табло и колонне. Мне даже удалось остаться на ногах после взрыва. Люди в панике ломанулись на выход к стоянке, я тоже побежал. Уже на улице почувствовал боль в правом плече. Один мужчина помог перевязать его. После я увидел, что к зданию подъезжают скорые. Они забирали пострадавших. Меня увезли не сразу, где-то через полчаса. Доставили в больницу в Измайлово.

Я получил осколочные ранения средней степени тяжести, в больнице провел почти месяц: выписали только 21 февраля.

— Я стоял в зоне вылета, там, куда выходили все пассажиры. Вдруг увидел друга, он стоял подальше и позвал меня, я к нему подошел. До сих пор страшно представить, что было бы, если бы я остался на прежнем месте — бомба разорвалась именно там.

Меня оглушило, я упал на друга, он меня поднял. Рука в крови была, хотел опереться, но не смог. Первое, что помню, когда смог подняться, то увидел киоск обмена валют: всё стекло в трещинах, женщина внутри — испуганная, но совсем не пострадала.

Вокруг лежали люди. Я пытался их поднять, но рука висела, совсем не слушалась. Мы с другом начали пробираться к выходу. У него было сквозное ранение в плечо.

Помню, что всё это происходило очень быстро: вот взрыв, вот мы уже на улице. Но к тому моменту скорые уже были у аэропорта, так что, видимо, прошло больше времени, чем мне казалось.

Нас встретили, повели в скорую, посадили. Выгрузили сначала в поликлинике недалеко от аэропорта, потом повезли в больницу. В стационаре я провел две недели. Родственники, конечно, переживали, навещали. У меня тогда по работе полис ДМС был, так что после выписки я дополнительно на рентген сходил, нашли еще осколок. Вырезали.

Трагедию Алексей теперь вспоминает редко. В отличие от пострадавших и родственников погибших, которые подавали в суд, у него нет претензий ни к аэропорту, ни к государству.

— Уж не знаю, что можно было сделать... Со мной мировое соглашение заключили, я всем доволен. Правительство выплатило всё, что обещало, до копейки, аэропорт добавил. Смысл мне судиться?

Воспоминания о трагедии у Алексея связаны также с его другом, теракт они пережили вместе.

— Олег там выжил, а потом заболел раком, не так давно его не стало. Вот как бывает…

Среди тех, кто оказался в тот день в аэропорту Домодедово, был и пассажир, снявший видео из терминала практически сразу после взрыва. На нём видны сильное задымление и тела людей, лежащие на полу.

В тот день он собирался приехать в аэропорт пораньше, чтобы дойти до международной зоны и посмотреть, как там всё устроено, но попал в пробку и опоздал на поезд.

Когда приехал в аэропорт, то спокойно зашел в терминал. Тогда ему казалось, что ничего необычного не происходит. Однако спустя некоторое время он увидел, как грузчик в синей форме везет тележку. На ней, по словам очевидца, сидел человек, больше похожий на бездомного.

С этой мыслью он дошел до большого холла посередине терминала. Там в этот момент провозили вторую подобную тележку.

— Уже был кипеж, чувствовался нервяк. И вот я иду, смотрю вниз, где тележки ехали, а там ручеек крови маленький. И тут до меня доходит, что эти люди на тележках были в крови. И тогда я понимаю, что что-то неладное произошло, — рассказал MSK1.RU очевидец.

В эпицентре взрыва, по его словам, всё было задымлено:

— Я не помню, чтобы тогда были какой-то ажиотаж и паника. Люди продолжали регистрироваться на рейсы, садиться в самолеты. Казалось, что большая часть людей либо просто не понимали, либо не знали о случившемся, но было ощущение напряжения. Я вылетел в тот же вечер, буквально через час.

Анна Акантьева работала в аэропорту Домодедово агентом регистрации с 2010 по 2014 год. На момент трагедии она была совсем еще неопытной сотрудницей: успела отработать всего 2–3 месяца. Именно Анна первой сообщила о трагедии в своем твиттере еще до официальных СМИ.

— Мы находились в 100–150 метрах от места взрыва, в комнате для персонала. Почувствовали толчок. Рядом, в зале вылета, делали ремонт, там до потолка возвышались леса, и мы списали услышанный грохот на стройку.

Вдруг забежали девушки-коллеги, они плакали. Рассказали о взрыве, о том, что там люди в крови. Мы пошли смотреть. Коридор, ведущий в зону прилета, уже был перегорожен полицией. Люди шли оттуда — кто-то был не слишком серьезно ранен, у кого-то были ужасные ранения... Запомнилось, как парень сидел, а рука оторванная свисала из рукава куртки.

У меня садился телефон, и я решила сразу позвонить родителям, рассказать, что случилось, и предупредить, что со мной всё в порядке.

Я сама верующая, поэтому так написала. Решила, что сейчас как никогда нужна духовная поддержка: для пострадавших, семей погибших, для спасателей.

В тот день я продолжила работать. Вечером взяла с собой девушку, которой далеко было ехать, она переночевала у меня дома.

Когда зарядила телефон и зашла в интернет, то узнала, что мой твит разлетелся, его читали, репостили. Говорят даже, что Медведев, бывший тогда президентом России, узнал о теракте не из официальных сводок, а из «Твиттера».

Общественность действительно узнала о взрыве в Домодедово из социальной сети. Именно в «Твиттере» вслед за Анной очевидцы стали выкладывать первые сообщения. Появился даже специальный хештег #domodedovo. Взрывное устройство сдетонировало в 16:30 по Москве. А первый твит об этом, который доступен на данный момент, появился через 9 минут.

Вот как информация расходилась по «Твиттеру»:

Только после публикации множества сообщений в соцсети первые упоминания о теракте стали появляться и в интернет-СМИ. А вот с телевидением ситуация была другая. Примерно через час после взрыва новость об этом сообщила «Россия 24».

Сразу после трагедии президент РФ, на тот момент Дмитрий Медведев, поручил усилить в аэропортах меры безопасности. Вместе с этим начались проверки систем безопасности не только в аэропортах, но и на вокзалах, и в метро.

Проверить ее решили и журналисты. Так, корреспондент Life News спустя два дня, 26 января 2011 года, смог пронести муляж бомбы в Домодедово. Как он тогда отметил, металлоискатель слабо пикнул, но никто не обратил на это внимание. Пронести муляж получилось и во Внуково. А вот в Шереметьево войти с ним уже не получилось — журналистов задержали и обыскали.

Спустя полтора года журналисты уже другого издания также решили проверить то, как устроена система безопасности в аэропорту Домодедово. Тогда они описали, что на сигналы металлоискателей на Павелецком вокзале, откуда уходят «Аэроэкспресс» и электрички в аэропорт Домодедово, сотрудники не реагировали.

Войти без досмотра получилось у журналиста и в здание аэровокзала. В этот момент на нём была закрытая сумка-слинг, а в кармане — телефон и плеер.

После теракта в столичном Домодедово изменили правила безопасности во всех аэропортах России. После 2011 года рамки металлодетекторов на входе в терминалы стали обязательными, в том числе и в региональных аэровокзалах.

Впрочем, спустя время эти ошибки, кажется, исправили. Войти в здание аэропорта Домодедово без досмотра сейчас невозможно. Это подтвердит любой пассажир.

При входе на Павелецкий вокзал стоят интроскопы — все люди, входящие в здание, обязаны класть сумки на их ленты. А при проходе через рамку металлодетектора сотрудники безопасности требуют выложить все электронные и металлические предметы из карманов.

Более серьезные меры безопасности сейчас и в Домодедово. Раньше можно было пройти через рамку металлоискателя на входе в аэропорт, просто выложив телефон, наушники и другие металлические и электронные предметы из карманов в контейнер рядом. Но после введения в аэропортах России в ноябре 2022 года максимального уровня террористической угрозы и эти вещи просят пропустить через интроскоп. Также сотрудники безопасности просят расстегнуть куртки.

В Шереметьево на входе в аэропорт сотрудники безопасности дополнительно просят включить электронные устройства.

Вот что об этом говорит Станислав Веселов, эксперт по безопасности и антитеррору, начальник управления комитета безопасности России «Кобра»:

— Досмотр происходит достаточно жестко. На территориях аэропортов Домодедово, Шереметьево есть несколько входных групп, где он проходит. Первая группа — когда вы заходите на территорию ж/д вокзала или аэропорта, там вас просматривают от и до. Есть технические, безусловно, устройства, которые позволяют определить взрывоопасные вещества, холодное оружие, огнестрельное оружие и так далее. А дальше досмотр непосредственно, когда начинается посадка в самолет. Там он намного жестче. Всё это появлялось в течение определенного времени.

Следственный комитет возбудил уголовное дело по четырем статьям: 205 (терроризм), 105 (убийство), 222 (незаконный оборот оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ) и части 1 статьи 223 (незаконное изготовление оружия).

26 июля 2012 года было завершено расследование. По версии следствия, террористический акт был организован лидером преступной организации «Имарат Кавказ» (запрещенная в России террористическая организация) Доку Умаровым, в подчинении которого находилась банда под руководством Аслана Бютукаева и Супьяна Абдуллаева, выбравших и подготовивших к совершению самоподрыва Магомеда Евлоева. Всего в состав банды входили около 35 человек.

Перед судом, который начался в августе 2012 года, предстали четыре члена организованного преступного сообщества: братья Ислам и Илез Яндиевы, Ахмед Евлоев и Башир Хамхоев.

11 ноября 2013 года Мособлсуд приговорил Башира Хамхоева и братьев Яндиевых к пожизненному заключению в колонии особого режима. Ахмеду Евлоеву назначили наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Осужденные обжаловали наказание, но в ноябре 2014 года Верховный суд РФ подтвердил сроки заключения.

После трагедии было возбуждено еще одно уголовное дело: по факту неисполнения требований по обеспечению транспортной безопасности аэропортом Домодедово.

В качестве подозреваемых допрашивались руководители фирм и госорганов, ответственные за обеспечение безопасности в аэропорту. Следствие установило, что система мер безопасности на объектах воздушного транспорта не была определена, так как «требования Минтранса России по обеспечению транспортной безопасности были разработаны уже после совершенного теракта».

Позже вынесли постановление о прекращении уголовного преследования лиц, проходивших по делу в качестве подозреваемых, за отсутствием состава преступления. Но из прекращенного уголовного дела были выделены материалы, по которым проводились следственные действия.

В начале июня 2015 года СК возбудил дело об оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших смерть двух и более лиц (статья 238 Уголовного кодекса РФ) в отношении ряда руководителей служб столичного аэропорта Домодедово в связи с терактом 2011 года. Их обвиняли в плохой организации досмотра посетителей в аэропорту Домодедово, что позволило террористу-смертнику пройти в здание. В сентябре 2016 года дело также было прекращено в связи с отсутствием состава преступления.

* Признан в России иноагентом.