«У меня всего три охранника». Как агроном из российской глубинки стал мэром в Колумбии

Михаил Краснов — 46-летний россиянин родом из Саратова. В январе 2024 года он стал мэром колумбийского города Тунха. Победу в выборах ему удалось одержать без опыта в политике и поддержки местных партий.

В Колумбии его прозвали «русским профессором» — у Краснова пять высших образований. Всю жизнь он изучал экономику и социологию. Сначала в Саратове и Волгограде, потом в Берлине, а затем по программе обмена отправился в Латинскую Америку. Мы встретились с ним на Международном муниципальном форуме стран БРИКС, куда он приехал уже в статусе колумбийского госслужащего.

С виду обычный чиновник все же отличается от российских коллег. Борода, джинсы и чуть расстегнутая рубашка выдают в нем чужака. О своем пути от мигранта до главы города, разнице культур и опасностях Колумбии он рассказал в интервью MSK1.RU.

— Когда вы последний раз приезжали в Россию?

— Если я не ошибаюсь, это был 2022 год. Я отсюда уехал в конце августа, был здесь пять месяцев, потому что защищал кандидатскую в Волгограде. Сейчас по законам Колумбии мне нельзя никуда уезжать в отпуск. Я как госслужащий должен отработать год, а потом только могу взять отпуск. А сейчас это считается рабочая поездка.

— Вот спустя два года вы приехали в Россию, вышли из самолета, какие впечатления?

— Это, наверное, самый необычный выход из самолета в моей жизни. Потому что меня встретила московская мэрия. Меня встретили у трапа, предоставили автомобиль, водителя, прислали человека, который меня сопровождал, поселили в «Метрополе» (5-звездочный отель в центре Москвы. — Прим. ред.). Обычно, чтобы вы понимали, я выхожу из самолета и иду в метро.

— Для вас в диковинку такое отношение? Кажется, что для российских чиновников и политиков вы такой, как сейчас говорят, «наш слон», поэтому и отношение у них к вам как к персоне № 1.

— Я ведь не с российским флагом на выборы шел. То, что я в России родился? Ну да.

— Но на всех плакатах, когда вы баллотировались, вы использовали слово ruso — русский. Вы ведь сами с этой историей заигрывали.

— Ну конечно, надо же как-то людям привыкать. Такое прозвище получилось, так меня все и звали: el ruso.

— Вы не замечали повышение интереса к русскому языку, культуре после своей победы в выборах?

— Я ради прикола высокопоставленным гостям дарю шапку-ушанку. Мне ее подарили на инаугурации. Она такая белая, на ней кокарда и двуглавый орел. Герб Тунхи — это тоже двуглавый орел, только черный.

И вот я на них надеваю шапку-ушанку, когда приезжает какой-нибудь министр. Не будешь же всем подряд раздавать шапку-ушанку.

— И как министры реагируют на это?

— Хорошо, это же классно. Но самое прикольное — то, как отреагировало население. У нас, например, есть в городе уличная танцовщица, которая включает музыку, начинает там плясать. Она всю жизнь там танцевала. Сейчас она включает группу Чингис Хан — «Moskau, Moskau» — и танцует казачок.

— А родные и друзья в России что сказали, когда вы победили в выборах?

— Я не знаю. Я же их еще не видел, в Саратове не был. Не знаю, будут там меня люди узнавать, не будут. Как рассказывали родители, что как только выиграл, звонили, там, знакомые поздравляли. Я не знаю.

Но в России и Колумбии — это два разных процесса. Мои близкие в России не были частью моей жизни, моей предвыборной кампании. Они не знали, как я целый год собирал подписи. Ходил пешком, потому что не было денег. Вставал, ложился, участвовал в дебатах. А для них это больше как результат, ну выиграл и выиграл. Молодец.

— Уже восемь месяцев вы занимаете пост главы колумбийского города Тунха. Есть уже какие-то успехи?

— Трудности в том, что город в долгах. Предыдущий мэр взял кредит где-то в размере трети бюджета, и нам приходится выплачивать. Взял кредит, а деньги потратил на проекты, которые прибыли не приносят. Поэтому сейчас основная работа — оптимизация процессов.

Я, может быть, как преподаватель, академик, экономист требую от людей, чтобы они тоже понимали экономические процессы. А люди хотят, чтобы мы залатали дыры в асфальте.

У нас в этом году бюджет маленький. Потому что его формируют в конце осени на следующий год, и этим занимался прошлый мэр. Например, на дороги — где-то миллион долларов всего лишь.

Но мы сделали много для повышения эффективности мэрии. Допустим, у нас были здания в аренде, которые мэрия снимала по бешеным ценам. Наверное, потому что людям платили «под столом», как здесь говорят — взятка.

Очень много коррупции и вообще административного бардака. Например, я обнаружил, что ведомственное здание, которое сдано под кафе, с 2005 года не платит аренду. То есть меня еще в Колумбии не было, а они уже не платили. В течение пяти мэрских сроков они не платили аренду!

Ну, сказать серьезно, конечно же, они платили. Но по-другому. Вот я их выгнал. Все это не нравится людям, которые привыкли жить за счет обескровливания нашего муниципалитета. Поэтому много врагов постоянно пишут негативные комментарии. Пресса тоже: кто ей заплатит, на того и работает.

А я так не ворую. У меня нет денег, чтобы подкупать одного, другого, третьего. Вот в чем заключается сложность. Придумывают мне постоянно какие-то коррупционные скандалы. Я уже на несколько изданий заявил за клевету.

— То есть ваш запредельный рейтинг, который был в начале, когда колумбийцы смотрели на вас с надеждой, уже несколько поугас?

— Конечно. В каждом политическом процессе есть кульминация. У нас кульминация произошла в день выборов.

Но я же не виноват, что 12 лет не ремонтировали дороги, и мне надо отремонтировать 260 километров дорог в городе. Это можно от Москвы до Рязани доехать и еще дальше. И все это надо отремонтировать. Соломой, что ли, застилать эти дырки? Людям это тоже не объяснишь.

— На негатив обижаетесь?

— Я уже привык. Сначала читал какой-нибудь комментарий, думал: «Ой, как же они так успели-то, так неблагодарны!» А сейчас я как-то привык, потому что я знаю, что в основном [комментарии] пишутся с «левых» профилей.

— Где население более активное в политическом плане: в России или Колумбии?

— В Колумбии, однозначно. Я даже писал магистерскую работу по социологии. У меня было исследование политической активности молодежи в Германии, в России, в Колумбии. В Германии понятно — если все нормально, зачем тебе спрашивать что-то у мэра?

В России, сами знаете, процессы немножко ушли, потому что люди политикой не занимаются. Тут [в России] есть определенный политический сектор: если ты к нему принадлежишь, то ты работаешь. Мэр в российском городе больше не политик, а управленец. Здесь мэру не надо кампанию какую-то организовывать для избирателей. Как это мы делали.

Я вот выдумал образ супергероя: «супер-русский», который спасает город от коррупции. Комиксы печатали с сюжетами: например, воруют асфальт, а «супер-русский» пытается спасти город. Мы активировали детей, подростков, и они ходили, тянули там за юбки матерей: «Давайте, голосуйте за русского, голосуйте за русского!»

— Представим, вам предложили должность мэра Саратова — вашего родного города. Что бы изменили вы там в первую очередь?

— Это сложно сравнить. Дело в том, что в России мэр — это часть системы управления, часть вертикали власти. А в Колумбии я как палка в колесах для всех абсолютно. В России у главы есть поддержка сверху. Плюс, скажем, в России нет политических сил, которые оспаривают власть мэра.

В Колумбии сейчас забастовки постоянно устраивают. В России нет такого. Поэтому у меня минимум 70 процентов времени тратится на вещи не административного характера. Допустим, мне приходится распинывать людей, чтобы они работали, чтобы в восемь часов утра приходили. Либо смотреть, чтобы не воровали.

— Вы думаете, в России нет коррупции во власти?

— Хотя бы не в таких масштабах, как в Колумбии, но я думаю, что нету, а если и есть, то, может быть, в меньших количествах.

Я просто тоже не знаю, как здесь. Допустим, я не могу себе представить ситуации, что в России мэрия сдаст в аренду кафе, и арендаторы не будут платить. Да еще и в суд приводят правозащитника, который защищает не нас, а человека, который не платит. В России же такого нет.

— А если вернуться к Саратову?

— Если говорить про Саратов, мне сложно сказать, какие потребности у города. Скорее всего, также средств мало на развитие. Тоже нужно отстраивать инфраструктуру. Там, например, за последние годы набережную продлили. Развивается нормально.

— Не боитесь ли вы преступности в Колумбии? Трущобы и накробароны — это мифы или реальность?

— Тунха — спокойный университетский город. У нас был момент, когда за полгода не было ни одного убийства. Основная часть преступлений в нашем городе происходит из-за беспечности. Дом ограбили, сумку, телефон оставили — и преступники этим пользуются.

По наркотикам, у нас только «микротрафик», то есть наркотики гуляют в малых дозах. Так как студенческий город, есть такая проблема. Но при этом никаких картелей нет. У нас холодно: ничего наркотического не растет, поэтому нет нелегального производства и нет распространения.

И вооруженных бандформирований у нас нет, которые присутствуют в зонах ближе к границе — остатки от партизан.

— Вам, в общем, повезло с городом в Колумбии?

— Конечно. Если у меня всего три охранника, то мэр города Тулуа, где правит мафия, вообще, дома сидит и не выходит, потому что выйдет, и его сразу же убьют. Вот ему уже угрожали на юге тоже.

— Большая зарплата у мэра в Колумбии?

— Примерно 20 миллионов песо, это где-то 10 МРОТов. В рубли нет смысла даже переводить, надо в прожиточных минимумах считать. Потому что я когда в Германии был, вот ты преподавателем получаешь 5 тысяч евро. И что? Богатый? 4,5 из них ты тратишь. Если ты получаешь 500 тысяч, а 200 отдаёшь за квартиру, какой ты богатый?

— А в Колумбии вы живете как холостяк?

— У меня есть девушка. Мы с ней познакомились в Колумбии. Она тоже вела свою кампанию, хотела пройти в городскую думу, но не выиграла. Уже под конец завязались отношения.

— Если идти дальше, то куда?

— У меня есть некоторые ограничения из-за того, что я не родился в Колумбии. Например, по настоящему законодательству я не могу быть президентом, не могу быть послом, не могу возглавлять министерство безопасности или работать в Верховном суде.

— А что можете?

— Если я откажусь от российского гражданства, то у меня открывается дорога к губернаторству и в нижнюю палату. Сенатором я также не могу сейчас стать. Но по принципу равноправия, например, я же тоже колумбиец, и у меня тоже должно быть право.

— Готовы ли вы отказаться от российского гражданства?

— Могу отказаться, потом его опять же получить. Смотря для чего. Отказываться просто для того, чтобы отказаться? Нет. Зачем?

— Ради губернаторского кресла, например.

— Если надо будет, могу. Потому что я же не отказываюсь от России. Отказаться от российского гражданства, чтобы побыть четыре года губернатором, а потом опять его принять? Не вижу в этом проблемы.

Но. В настоящий момент мне не надо ни от чего отказываться, чтобы стать мэром Боготы (столица Колумбии. — Прим. ред.). Там мне даже легче будет выиграть, чем губернаторские. Потому что у нас в регионе 123 района, это значит в 123 районах мне нужно пять команд. Потом, одно дело рассказывать что-то перспективному образованному народу, другое — ехать в какую-то провинцию, где голос продается за бутылку пива. Мне проще будет в Боготе.

— По чему скучаете больше — России или Германии?

— Мне некогда скучать. Нет времени, честно. Я настолько занят: в 7 утра прихожу, в 12 ночи ухожу. Свет у меня в окошке все время горит. Я работаю в два раза больше, чем обычный человек. Прошлый мэр и выпивал, и еще всякое…

Бывает иногда по воскресеньям, когда у меня выходной, сидишь, если не занят, что-нибудь вспомнишь. Я скучаю по многим вещам. Но не то чтобы по России, а по каким-то определенным моментам. Саратов, Волга, лето… Когда звонишь родным: «А мы на даче». Думаю: «О, классно».

А в Берлине я провел все свое молодое время — конечно, там много всего было. Но я ж никуда не уеду, останусь в Колумбии.

Может, на старости лет приеду в Россию. Я хотел бы вернуться в Саратов. Я не знаю, можно же и отказаться от всего. Просто пока есть силы. Кто знает, может быть, закончу срок, и все. Развитие оно ведь не только — быть мэром. Я бы хотел кругосветное путешествие совершить. Хотел бы в Москве пожить месяца 3. Мне очень нравится город, каким он стал в последнее время.

Я раньше Москву терпеть не мог. В начале 2000-х там же был сплошной «черкизон». А сейчас так классно. Никакой европейский город не сравнится. Я был в Лондоне. Очень много читал: и Оскара Уайлда, и Шерлока Холмса. Я представлял такую вот викторианскую или поствикторианскую эпоху. А когда приехал, вообще не понял. Просто чем больше представляешь, тем хуже.

Берлин вот намного круче, чем Лондон. А Москва — это вообще не Европа, не Азия. Это какой-то свой мир. Каждый раз город улучшается: сервис, метро. У нас в Боготе нет метро, все на автобусах ездят — все 8 млн человек. Фуникулер на Воробьевых горах, я его не видел еще, Зарядье тоже.

В Москве просто настолько все проблемы решены, которые есть в других города, что она может позволить себе излишества, которые приятные и не необходимые. Здесь базовые потребности в урбанистике закрыты, и есть время и деньги на что-то такое, что делает в городе какую-то невероятную атмосферу. Я вот обожаю заходить в метро, этот запах. С удовольствием бы тут пожил.